первое - и самое важное, что нужно сделать, когда появится баблишко - застеклить балкон.
одиннадцатый этаж панельной развалины, похожей на уродливый клык доисторического монстра, был одним из любимых пристанищ голубей. городские крысы с ненасытными клювами облюбовали его для своих ежеутренних перекличек, собиралась вся стая, не иначе - и все на балконе славкиной однушки. срали тут, чувствуя себя хозяевами мира (каковыми птицы, обладающие абсолютной свободой передвижения, отчасти и являются), говорили на голубином, складывали глупые головы набок. шумели крыльями, когда в балконную дверь с внутренней стороны прицельно попадал славкин тапок, но - прилетали опять и опять, едва занималось солнце.
"и что вам, блядь, не летается в теплые края", - зло думал слава, раскуриваясь, и с ловкостью акробата-любителя пытался и плед держать на широких плечах, и голубиную свадьбу гонять, и затяжки горькие делать.
чаще всего плед сваливался - и все куда-то в голубиное говно, которым щедро отметили перекладину мерзкие птицы. слава громко матерился, соседка снизу с таким же незастекленным, но чистым балконом, принималась возмущенно долбить по батарее. слава орал:
- нахуй! нахуй вас всех, блядь, и жизнь эту мерзкую нахуй!
иногда козырек подъезда, усыпанный бычками, казался таким привлекательным, возможность ощутить себя на секунду блядским голубем - соблазнительной, а желание показать старухе с десятого свои мозги на мерзлом асфальте - нестерпимым. но все это было блажью.
когда потеплеет, думал он, обязательно поставлю окна в пятисантиметровую толщину и все говно с балкона вычищу.
бля буду - застеклю.
вот только бы потеплело.

самым доебистым голубем была оксана.
славик сам так ее окрестил - не помнит уже, почему, то ли в честь какой-то порнозвезды-трансвестита, то ли в честь прабабки, которая била его по спине костылем. назвал так - и ладно, враг получил имя - и значит, теперь его победить было проще.
почему-то славка не сомневался, что этот голубь - баба. пернатая, немного плешивая баба с длинным клювом сизого цвета. на правом крыле у нее было несколько перьев потемнее, почти черных.
оксана была самой ебнутой и улетала лишь тогда, как карелин приближался к ней вплотную, едва не касаясь рукой голубиных крыльев. трогать этих тварей он брезговал - мало ли, что они могут перенести - но другого способа согнать окси не было.
когда он пытался зашвырнуть в нее чем-то (и так, кстати, лишился любимой советской пепельницы "собаки", которую притащил с собой из хабаровска на счастье), она терпеливо отлетала на полметра, снова садилась на край балкона, уже хорошо обделанный, вертела головой в разные стороны. насмехалась, мразота такая, оставляла поверх белую кляксу своего говнища и улетала.
славе было интересно даже, где они проводят дни свои, когда он потеет в серверной.
но оксана вряд ли ему ответила бы. девкой она была очень строптивой, но... не злой.
окружавшие ее твари поменьше выглядели куда менее дружелюбно, но они разлетались, стоило им услышать, как слава тяжело встает с дивана и шлепает босыми ногами по ламинату к балкону.
все, кроме оксанки.
именно из-за нее решение застеклить балкон стало окончательным и бесповоротным.

слава копил деньги всю зиму - проходил в осенней куртке на рыбьем меху вместо полноценного пуховика, до дыр заносил кроссы, не полетел к маме на день рождения.
в марте он познакомился с хорошей девочкой сашей, пару раз сводил ее в кафе, как было положено, а на третий позвал к себе.
в квартире они возились недолго. после горячей и так и недопитой чашки чая слава притянул девчонку к себе за рукав - коснулся губами шеи, неторопливо снял с себя свитер и принялся за пуговицы на сашкиной клетчатой рубашке, как вдруг вздрогнул от резкого звука со стороны улицы.
на подоконнике сидела оксана. раньше птица никогда не решалась оказаться так близко, буквально на расстоянии ладони от закрытой балконной двери. славе показалось, что она нахохлилась, потеряла с башки еще несколько перьев и сегодня выглядела по-настоящему зло. заметив, что на нее смотрят, птица цокнула когтями о пластиковый подоконник и исступленно заколотила клювом в стекло. слава немного охуел от такой наглости. вот ведь сука умалишенная!
все, что он сделал дальше, было проделано машинально. борьба двух стихий, первородных начал - реакция-контрреакция. он вскочил с дивана, оставив полураздетую сашу и в полутораметровый шаг оказался у окна.
- пошла. отсюда. нахуй. - сузив глаза и глядя прямо на голубя, проговорил слава и с силой ударил по стеклу. птицу это не смутило. она проделала свой обычный маневр - описала небольшой круг над балконом, как будто рисуясь, а после приземлилась чуть подальше, ближе к кухне.
типа, окей, ебитесь, но я буду смотреть.
пиздец ведь, а.
можно было бы накинуть куртку, выйти и прогнать ее, но слава стиснул зубы.
"ну и хорошо. ну и окей, блядь, смотри. хуй с тобой, извращенка ебаная".
слава вернулся на диван, взял в ладони лицо саши и поцеловал ее, ощутив только слабый отклик. вид у девчонки был смущенный, она покраснела некрасивыми пятнами до самой шеи. она только что наблюдала сцену из славкиной жизни, оказалась внутри очень странного фильма и узрела нечто куда более интимное, чем то, что они собирались сделать.
- ты всегда разговариваешь с голубями? - саша поежилась, ей было неуютно не только в наполовину снятой рубашке, но и под пристальным взглядом голубя.
- нет, только с этой мразотой. ты представляешь, она... - начал пылко слава, но потом осекся, потому что услышал себя со стороны и понял, что все звучало как-то, хм, странно.
саша криво усмехнулась и начала застегиваться.
- она? может, у нее и имя есть?
- оксана. - с неожиданной теплотой выдал слава, как будто представил свою девушку младшей сестре. - эй, ну чего ты?
слава попробовал снова обнять сашу, но она уперлась ему в грудь маленькими ладонями, чмокнула в щеку, со скоростью света сгребла в прихожей свой рюкзак, куртку и кеды, пробормотала что-то вроде "я напишу" и смылась за дверь. даже лифт вызывать не стала - побежала вниз по ступенькам, перемахивая через жве.
слава вышел на балкон, тоскливо проводил ее темную фигуру взглядом - саша даже не обернулась, торопливо побежала к метро.
- ну что ты за тварь-то такая, все нервы мне портишь, спать не даешь, да еще и секс обламываешь. - он чиркнул колесиком зажигалки и посмотрел на голубя, который все еще был здесь и чистил перышки.
- что мне теперь, с тобой ебаться, что ли? - он сделал шаг к птице, коротко выдохнул в улицу дым и посмотрел на голубя. - ревнивая ты все-таки сучка.
оксана согласно курлыкнула.

балкон слава так и не застеклил - подумал, что деньги целее будут.
купил приставку, рубился в нее один все лето - саша так и не написала. дверь на балкон оставлял открытой, когда случались особенно жаркие дни. оксана прилетала, занимала свое любимое местечко между комнатой и кухней и смотрела то на то, как славка готовит и ест, то на то, как играет. возможно, что она и утрами залипала на него, пока он спал - в семь часов слава просыпался под неизменный клекот оксанки и ее небольшого выводка. по традиции, те сразу шугались и улетали, она оставалась и смотрела, важно разгуливая по периметру балкона.
а потом, уже осенью, перестала прилетать.
слава ждал ее, просыпался раньше будильника и высматривал, выслушивал.
правда ведь - ждал.
сначала думал, что ее поймал дворовый пес или кот - но таких у них не было, район хоть и не самой благополучный, но без бродячих животных. и посмотрел бы он на тех дворняг, которые ее бы поймать решили. такая глаза выклюет, не поморщившись.
потом решил, что она нашла себе другой балкон - хоть они и не перелетные, а не всегда на родной шесток возвращаются.
а может она и просто сдохла - голубиный век короток.
остальных голубей тоже стало как будто меньше. их присутствие только раздражало, и славик снова начал копить бабосики на остекление.
через месяц оксана вернулась. чуть отъелась, еще больше полысела - только клюв остался таким же длинным, крючкообразным. не хотел бы слава его на себе опробовать.
- такая ты сука. - слава пару минут любовался птицей издалека. ему очень захотелось наконец-то ее погладить - в конце концов, они были знакомы почти год.
слава осторожно подобрался к птице, тихо, как заправский ниндзя. оксанка сидела, почти не шевелясь, только лапками немного перебирала, топталась на месте, как смущенная восьмиклассница на дискотеке. слава сомкнул ладони поперек ее крыльев, ощутив едва заметный маслянистый след на крыльях. и тут же учуял аммиачный запах помета.
-  ну как так-то, а? - жалобно протянул он, шмыгнув носом. говно прилипло к джинсам чуть выше колена. оксанка клюнула его в большой палец, недовольная отсутствием внимания.
слава приподнял ее повыше, не поднося к лицу - от греха и клюва подальше, и улыбнулся уголком рта.
- хули, здравствуй!